Роберт Р. Пректер
Два списка на рисунке 2 в главе 13 отражают черты теоретически чистых экономических и финансовых рынков. Эти условия присутствуют на дальних концах спектра. Между этими полюсами лежит широкий спектр посреднических рынков, которые в разной степени разделяют как экономические, так и социономические свойства. Рисунок 1 перечисляет эти рынки в порядке пропорций каждого набора их свойств.
Рисунок 1
В верхней части таблицы находится идеал чисто утилитарных товаров и услуг, оценённый участниками в ментальном состоянии чистой рациональности, применяемый в целях максимизации полезности. В нижней части таблицы находится идеал неутилитарных инвестиционных предметов и причуд, оценённых участниками в чисто чувственном ментальном состоянии, проистекающем из настроения, эмоций и прихотей.
Моды и причуды не являются финансовыми рынками, но они соционически регулируются. Таким образом, полюса спектра обозначены как представляющие экономику и социономику. Последняя категория включает финансы.
Мы можем представить эти рынки лежащими на шкале от 1 до 10, где 1 является чисто экономическим рынком, а 10 - чисто социономическим. Социономисты могут взять за привычку называть разные рынки как «4» или «8» по шкале. Возможно, когда-нибудь эти различия будут поддаваться количественной оценке. Пока же качественной дискуссии будет достаточно.
Ближайшим чисто экономическим концом спектра является рынок инструментов и вещей, с которыми люди работают. Примерами являются молотки, гвозди, гаечные ключи, свёрла, кастрюли, сковородки, машины, используемые в производстве и т.д. Производители и потребители применяют разумные методы ценообразования, чтобы максимально повысить полезность своих денег. Разумеется, люди могут потратиться на дорогостоящий набор кастрюль, но цена на такие предметы обычно разумно соотносится с их качеством. Когда происходит бум или спад в нефти или недвижимости, цены на буровое или строительное оборудование могут расти и падать соответственно из-за высокого спроса. Тем не менее, такие предметы никогда не становятся объектами причуд или спекуляций. Они остаются просто инструментами. В секаторах нет бумов и спадов, и нет датчиков настроения, чтобы измерить, насколько спекулянты бычьи или медвежьи относительно цен на шплинты.
Далее следуют товары производителей, материалы, необходимые производителям и поставщикам услуг для производства готовой продукции и услуг. Примерами являются бетон, кирпич, стальные слитки, резиновые коврики, необработанный пластик, листы металла, средства для химической чистки, массажное масло и т.д. Они производятся не для потребления, а для производства. Эти предметы, по сути, тоже являются инструментами. Но у них также есть сырьевая составляющая, значит, их цены могут немного колебаться, потому что связаны с ценами на железо, резину и нефть.
Далее идут товары народного потребления, такие как бензин, электричество и вода. Почти каждый использует эти предметы первой необходимости для выживания. Но это непросто инструменты. Люди могут использовать больше бензина вблизи позитивных экстремумов в социальном настроении, потому что они чувствуют побуждение покупать спортивные автомобили, которые расходуют больше топлива. В то же время некоторые люди могут использовать больше электроэнергии, потому что они построили особняк с освещённым теннисным кортом и подогреваемым бассейном. Вода — это то, что люди обычно используют по мере необходимости, но когда доходы растут, они могут потратиться на полив газона два раза в неделю, а не один. Таким образом, эти элементы немного дальше от чисто рационального использования и, следовательно, чисто рационального ценообразования. (Однако в настоящее время многие правительства фиксируют цены на воду, не допуская установления естественных цен.)
Далее идут часто упоминаемые жизненные потребности: еда, одежда и кров. Они необходимы каждому. Относительные цены по таким позициям в большинстве случаев объективны и разумны. Но люди могут относиться к этим предметам не только как к потребностям, но и как к расходам на основе настроения с точки зрения конкретного выбора людей в этих областях. Семья может купить более крупный дом, чем им необходим. Люди могут купить стейк и омаров вместо цыплёнка и хот-догов. Они могут купить приталенные модные брюки вместо обычной пары.
Затем идут утилитарные услуги, например, уборка дома, стрижка газонов, доставка продуктов, химчистка и т.д. В таких услугах присутствует утилитарная составляющая, так как они могут освободить потребителей от выполнения части работы. Но есть и составляющая роскоши. Люди могут превышать утилитарный аспект личных услуг, скажем, ходя на массаж и педикюр два раза в неделю.
Питание — менее утилитарный вариант еды. Покупка еды навынос в ресторане быстрого питания может иметь утилитарную цель экономии времени. Но люди также могут купить бутылку дорогого вина, чтобы испытать чуть больше удовольствия, по сравнению с более дешёвым. В 1989 году японские потребители (на пике социального настроения, см. рис. 5 в главе 12), посыпали еду хлопьями золота. Рестораны то входят, то выходят из моды. Один год они работают, а на следующий год на витрине появляется вывеска «сдаётся в аренду». Социальные настроения и фаддизм могут привести к таким изменениям.
Мы подходим к развлечениям и пересекаем середину спектра. Виды развлечений, как правило, довольно разумно оценены относительно стоимости производства и друг друга, но смещение предпочтений, под влиянием социальных настроений, определяет, кто получает деньги. Певец, который очень популярен, может взимать высокие цены за билеты, а спустя несколько лет тот же певец не сможет заполнить аудиторией зал местной кофейни. Социальное настроение сильно влияет на то, что различные артисты могут взимать плату за свои продукты и услуги.
Далее идут предметы роскоши. Роскошные товары могут оцениваться как разумно, так и причудливо. Они, как правило, популярны в условиях крайне позитивных социальных настроений, поскольку фондовый рынок и экономическое процветание приближаются к крупным вершинам. Они, как правило, выходят из моды, когда эти тенденции меняются.
Процентные ставки. Заёмные деньги полезны, поэтому люди должны оценивать их достаточно объективно. Тем не менее люди часто одалживают и занимают деньги по нерациональным причинам, таким, как облегчение спекуляции на рынке недвижимости и фондовом рынке. Социальные настроения в значительной степени контролируют такие вещи, как количество выпущенных нежелательных облигаций, спреды доходности по качеству облигаций и общее расширение и сокращение кредитных линий. Более того, на протяжении веков в процентных ставках прослеживались десятилетние тенденции, которые вряд ли являются результатом рациональной оценки повседневных экономических условий. (Созданные правительством кредитные механизмы также вытесняют свободное ценообразование в этой области.)
Валюты, особенно фиатные, имеют эфирную ценность, которая постоянно колеблется в рамках волн Эллиотта из-за спекуляций. Однако, в отличие от акций, валюта имеет личную ценность для своих владельцев, что является фактором, поддерживающим сильную меру объективной оценки. Валюты подвержены преднамеренной инфляции, что препятствует стабильному ценообразованию. Однако люди реагируют рационально, девальвируя их по отношению к товарам и услугам.
Очень интересная категория – предметы коллекционирования. Предметы коллекционирования совершенно не нужны для выживания, а цены сильно зависят от субъективных суждений. Тем не менее, редкость и качество являются факторами, которые придают некоторую объективность их относительной цене. 5 центов 1913 года «Голова Свободы», которых было сделано только пять, оцениваются гораздо выше, чем остальные 30000. Разница кажется рациональной. Но люди покупают эти предметы без какой-либо утилитарной причины. Они просто хотят, чтобы эти вещи лежали на их полке, для развлечения, что является нерациональной причиной. Коллекционирование также подвержено колебаниям популярности. Некоторые чрезвычайно редкие предметы не продаются за большие деньги, потому что люди не хотят их собирать. Почему? Просто потому что не хотят. Коллекционная вещь может быть оценена высоко в одно десятилетие и низко в следующем. Почему? Причина, как правило, основана на чувствах, а не на полезности. Как писалось 28 мая 1990 года в выпуске «The Elliott Wave Theorist», «Монеты — это трофеи для коллекционеров и «инвестиции» для инвесторов, оба из которых торгуются на основе аморфного желания в обстановке общего благосостояния». Нерациональные аспекты коллекционирования требуют размещения предметов коллекционирования вдали от утилитарных товаров в нашем континууме.
Искусство — это вид коллекционирования, поэтому в его ценообразовании присутствует объективная составляющая. Редкая картина гения эпохи Ренессанса будет оценена значительно выше, чем рисунок среднестатистического десятилетнего ребёнка для школьного художественного проекта. Но такая дифференциация цен не является последовательной, поскольку оценка стоимости искусства является субъективным упражнением. В 2014 году белый холст продали за $15,000,000, это доказывает, что в оценке предметов искусства присутствует бо́льшая доля нерациональности. Арт-дилеры мудро создают аукционные рынки, потому что они высвобождают людские стадные импульсы, которые активируют прерационально мотивированные торги.
Недвижимость — это термин, которым люди называют землю или жильё не объективно как потребительский товар, а субъективно как инвестиционный предмет. Это тот же самый предмет, но рассматриваемый с другой ментальной ориентацией. Когда люди рассматривают недвижимость как объект инвестиций, их мозг изменяет способ обработки информации о цене, относящейся к ней. Вместо того, чтобы использовать схемы рассуждения для поиска сделки, чтобы максимизировать полезность, они по умолчанию используют схемы прерационального настроения, решая, сколько собственности купить в надежде продать её другим по более высоким ценам. Когда основную массу участников рынка составляют потребители, которые воспринимают дома как жильё, цены остаются стабильными. Когда значительная часть участников рынка — спекулянты, которые думают о домах как об инвестиционных объектах, цены взлетают и падают. Жильё находится в экономической сфере, тогда как недвижимость — в финансовой, а значит, и в социономической. В 2009 году я познакомился с бизнесменом, который закрывал свой довольно необычный бизнес, снабжавший фонд пожертвований Лиги Плюща недвижимостью в Атланте, в которую можно было инвестировать. Приобретение управляющими фонда этих объектов и их последующее отчуждение были полностью отделены от любого желания получить жильё. Для них это не было жильём, это была недвижимость.
Мода относится к одежде так же, как питание к еде и недвижимость к жилью. Но в то время как участники стада покупают недвижимость в надежде на прирост капитала, модные вещи они покупают в надежде на рост популярности. В некоторых случаях предмет одежды может служить утилитарной цели, например, согревать человека, но его внешний вид или этикетка определяют, будет ли цена сделки X, 10X или 100X. Другие предметы моды почти полностью необоснованны, например, ювелирные изделия. Модные вещи имеют некоторую полезность в привлечении представителей противоположного пола, но, с другой стороны, сексуальное влечение ещё больше лежит в нерациональной сфере. Одна из причин, по которой мода близка к социономическому концу спектра, заключается в том, что покупатели моды часто ориентируются не на свои собственные ценности, а на то, что они считают ценностями других. Как и на финансовых рынках, инвестирование в моду предполагает угадывание будущих действий других. Производитель надеется, что его творения будут иметь успех, а потребитель надеется, что его имидж произведёт положительное впечатление. Ещё одна причина, по которой мода находится вблизи социономического конца спектра, заключается в том, что мода выражает социальное настроение, как показано на рисунках 6 и 7 в главе 10. В результате, стадность – распространённое явление в индустрии моды. Модные вещи, которые в этом году хочет надеть каждый, могут оказаться на стойке благотворительного магазина в следующем.
Товары – это полезные вещи. Стоимость производства товара влияет на мотивацию производителей к его поставке, что в конечном итоге связывает цены с экономическим фактором, который влияет на диапазон торговли товарами. Но когда товары котируются на биржах, они становятся инвестиционными элементами, тем самым изменяя поведение большинства участников по отношению к ним и, следовательно, поведение этих рынков. Рынки биржевых товаров придерживаются закона подчинённого паттернам стадности, по этому их цены колеблются в рамках волн Эллиотта (см. главу 22).
Драгоценные металлы имеют товарную составляющую, так как используются в производстве. Но у них также есть денежная история (и, возможно, будущее), наполняя их величием, поэтому спекулянты обычно испытывают к ним более сильные чувства, чем к другим товарам. Бумы в драгоценных металлах, как правило, крайне необузданны, помещая их далеко в сторону социономического конца спектра.
Причуды не имеют утилитарной ценности, кроме выражения настроения и удовольствия. Они являются продуктом стадности. Многие люди в обществе могут участвовать в какой-либо деятельности просто потому, что им это нравится; а через несколько лет они не участвуют в ней, потому что им это не нравится. Когда игрушки «Cabbage Patch Kids» были причудой, один из родителей слетал туда и обратно в Лондон, чтобы купить одну для своего ребёнка на Рождество. Сегодня никто бы не пошёл на такой шаг. В главе 21 рассказывается о социономическом анализе причуд.
Самым социономическим рынком является фондовый рынок, поскольку волны социального настроения Эллиотта почти полностью определяют совокупные цены на акции. Это не означает, что отдельные акции всегда соответствуют этим паттернам. Могут быть рациональные причины для того, чтобы одни акции стоили дороже других. Рынок, однако, в основном игнорирует их.
В заключение, мы должны рассматривать не только дихотомию между каждым типом рынка на полюсах, но и континуум, вдоль которого находятся другие типы рынков. В следующий раз, когда вы будете вовлечены в один из этих рынков, подумайте о его рациональной части по сравнению с импульсивной. Если у вас есть дополнительные предложения, пожалуйста, дайте мне знать.
Отношение определённых промежуточных рынков к общему социальному настрою
Цены на некоторых промежуточных рынках, особенно на искусство, недвижимость и модные тенденции, как правило, меняются в соответствии с общими социальными настроениями. Цены на искусство растут и падают примерно вместе с ценами на акции, что указывает на то, что спекулянты поднимают цены произведений искусства вблизи экстремумов в позитивном социальном настроении и позволяют ценам падать по мере того, как тенденции социального настроения меняются на негативные. Цены на недвижимость имеют аналогичное отношение к ценам на акции (см. главу 19), отчасти потому, что недвижимость продаётся в основном в кредит, а социальное настроение регулирует, когда кредиторы и должники чувствуют себя оптимистично и пессимистично. В моде степень яркости и игривости (см. главу 10) колеблется с социальным настроением. Цены на других промежуточных рынках — особенно на процентные ставки, валюты, товары, драгоценные металлы и предметы коллекционирования — кажутся совершенно независимыми от общих социальных настроений. Тем не менее, Глава 19 допускает возможность того, что они существенно связаны друг с другом сложным образом.
Контекстуальное рыночное ценообразование относится также к промежуточным рынкам
Глава 13 предполагает, что производители и потребители думают о текущих ценах, в то время как спекулянты заботятся только о будущих изменениях цен. Эти утверждения остаются независимо верными для рынков, перечисленных на рисунке 1, которые в значительной степени разделяют финансовые и экономические аспекты, такие как рынки недвижимости и некоторых товаров. Для рынков, на которых активны как экономически, так и финансово ориентированные участники, оба набора заявлений применяются одновременно: Цена на дом или товар сильно влияет на решение о покупке или продаже производителей и потребителей этих предметов, но для решений спекулянтов о купле-продаже имеют значение только ожидаемые изменения цен.
Но какие именно участники отвечают за изменение цен на рынках этих товаров в целом? Ответ таков: если спекулянты доминируют, отвечают они, и колебания цен будут придерживаться Волнового принципа, как и толпа участников. Если спекулянты в основном отсутствуют, ответственность несут производители и потребители, а рынок будет стремиться к равновесию, поскольку участники максимизируют полезность. На рисунке 3 в главе 13 показано, как эта разница проявилась в последнее время в недвижимости. Что касается сырьевых товаров, тут можно привести два примера: сырая нефть является биржевым товаром, по этому её цена динамически колеблется в волнах Эллиотта (см. главу 22). Растительное масло является продуктом питания, по этому его цена колеблется так незначительно, что никто не тратит время на его прогнозирование. Ответ прост и глубок.
Цена против спроса и предложения в пределах спектра
Для не-спекулятивных товаров предложение, спрос и цена либо различны, либо симбиотически каузальны. Что касается спекулятивных товаров, то главным фактором, определяющим цену, является спонтанная команда, и обусловленные этим изменения цен оказывают повышательное и понижательное давление на спрос и предложение. Эта разница в первичных причинно-следственных связях имеет первостепенное значение для правильного понимания динамики рынка, включающей предложение, спрос, команду и цену.
Вопреки неоклассической экономической теории, причина изменения цены и количества поставляемого спекулятивно торгуемого товара является по существу однонаправленной: подверженные стадному импульсу спекулянты бессознательно соглашаются с изменениями цен и спонтанно приказывают им произойти, тем самым мотивируя производителей производить больше или меньше этого товара. Более высокие цены стимулируют производить больше, а более низкие цены стимулируют производить меньше. Таким образом, в то время как цена спекулятивно торгуемого товара не имеет отношения к решениям инвесторов, она в высшей степени обусловлена решениями производителей.
Эти замечания касаются нефти, о чём подробно говорится в главе 22, а также спекулятивной торговли сельскохозяйственными товарами, при которой изменения цен стимулируют или сдерживают производство сельскохозяйственной продукции. Они также касаются бумов и спадов на рынке недвижимости: более высокие цены стимулируют новое строительство, а более низкие цены сокращают его. Во всех этих случаях производство в основном не опережает цены; цены в основном опережают производство.
Некоторые из промежуточных рынков, перечисленных на рис. 1, не подходят для этих паттернов, поскольку производство в них не задействовано. Примерами являются рынки искусства умерших художников и коллекционирования. Никто больше не производит полотна Пикассо, Рембрандта, монеты 1913 года с «Головой Свободы» или марки «Перевёрнутая Дженни». Независимо от того, насколько высоки или низки цены, нет никакого производства, чтобы поощрять или препятствовать.
Изменения цен на спекулятивно торгуемые товары также влияют на спрос потребителей, которые, как правило, используют больше или меньше продуктов, изготовленных из них в ответ. Тем не менее, может быть трудно различить эффект, если таковой имеется, таких действий на цены, потому что спекулянты ведут себя противоположным образом. Некоторые потребители сократят использование мазута и бензина, когда нефть дорогая, а некоторые будут уклоняться от покупки дорогой недвижимости вблизи пика бума, но в каждом случае спекулянты покупают так много товара, что трудно сказать. Производители, как правило, сокращают использование товара по завышенной цене, для которого доступны заменители, в то время, как спекулянты будут предлагать за него цену. Таким образом, в то время как влияние изменения цен на производство чётко выражено, влияние изменений цен на потребление часто скрыто, поскольку спонтанные команды спекулянтов доминируют на рынке. Внимательный социономист может заметить разницу.
Финансово-экономическая дихотомия и финансово-экономический спектр предоставляют социономистам концептуальные инструменты, ранее отсутствовавшие в традиционной области экономики. С их помощью мы можем лучше понять рыночную причинно-следственную связь и сформулировать точные описания причинно-следственных цепочек в иногда пересекающихся областях финансов и экономики.
Глава 15 - это статья Пректера и Паркера о финансово-экономической дихотомии, опубликованная в 2007 году. Хотя она включает более раннюю версию некоторых материалов в главах 12 и 13, она также существенно отличается, включая исторический обзор, различные текстовые формулировки и многочисленные цитаты.
Оригинал: http://www.elliottwave.com/r.asp?acn=15et&rcn=aa675&dy=aa040517&url=http://www.elliottwave.com/Articles/2017/02/22/19/23/The-Myth-of-Shocks?sc_camp=499256D852404F90AB92F109BE63DD71